Рви, копай, грызи — постродовой психоз в фильме «Умри, моя любовь»
Кадр из фильма
IMDb
Грейс (Дженнифер Лоуренс) и Джексон (Роберт Паттинсон) упиваются друг другом. Они переезжают в отдаленный дом покойного дяди, затерянный где-то в лесах, где ничто не отвлекает их от главного — от любви. Всеобъемлющее влечение, почти животная страсть, обнаженные тела на полу — такова рутина супругов.
Но так было всего ничего — счастье заявлено лишь в прологе. В следующие минуты Грейс будет расхаживать по дому с животом, а следом появится младенец. На этом история любви Грейс и Джексона заканчивается — и начинается стремительное падение молодой матери в бездну безумия. Пока Джексон ухаживает за ребенком, Грейс балуется с ножом и мастурбирует. То ли еще будет.
«Умри, моя любовь» Линн Рэмси — адаптация одноименного романа Арины Харвич, вошедшего в лонг-лист международной Букеровской премии в 2018 году. Трагедия произведения в том, что героиня вместо того, чтобы, как планировала, приступить к написанию собственной книги («великого американского романа»), рожает ребенка.
В планы супруга прибавление в семействе как-будто тоже не входило — он собирался заняться музыкой, а теперь вынужден нянчиться с малышом и перебиваться работой, далекой от творчества. Однако Джексона, в отличие от Грейс, новый жизненный уклад не особенно тяготит — он с упоением ухаживает за младенцем и вдобавок заводит собаку.
Грейс же не готова делить внимание мужа с новым членом семьи и выбирает путь провокации: ползать на четвереньках, бросаться на стены, сдирать ногти, биться головой о твердые поверхности, гулять нагишом по лесу и повторять то же при детях. Психоз прогрессирует с каждым днем. Нереализованное, несбывшееся, потаенное рвется наружу. Места для разговоров в новой реальности нет: вместо слов используется животный рев, вместо языка любви — ярость. Ор становится естественной реакцией организма — что еще остается, когда сам себе уже не принадлежишь?
1/2:
IMDb
Неприкаянность и одиночество толкают Грейс на деструктивное, страшное — так апатия трансформируется в одержимость. Если в начале фильма страсть заставляла терзать тело любимого, то к середине — собственную плоть. И это не боди-хоррор, а телесный трип, главным героем которого становится зритель, оказавшийся в больном воображении отчаявшейся женщины. Отчаяние Грейс настолько велико, что заставляет ее сменить партнера, обнажиться посреди вечеринки или даже убить. Зрителю же остаются попытки определить, что произошло на самом деле, а что — в голове Грейс.
Любопытно, что сопереживать Грейс, изолированной от мира и буквально, и фигурально, не особенно хочется. Ее поведение отталкивает физически: отвращение, отторжение, может быть, жалость — вот что испытываешь по отношению к ней.
Истинным объектом сочувствия становится Джексон — испуганный, покорный, молчаливый. Как и супруга, он предстает незрелым партнером, не способным проговорить свои чувства, отчего, в конечном счете, конечно, страдает не меньше.
- Мать-оборотень: фильм «Ночная сучка» показывает, как женщину может изменить материнство
Рэмси, как и прежде, тонко работает на эмпатическом уровне — там, где кажется, что сопереживание должна заслуживать переживающая кризис женщина, жалеешь больше мужчину.
Если она — хозяйка положения, смелая властительница, неуправляемая стихия, то он — лишь сторонний наблюдатель, смиренный раб, вынужденный мириться с происходящим. Когда она сходит с ума, он прячется в углу, безмолвно глядя, как из райского прибежища для влюбленных дом превращается в склеп, в котором похоронена любовь. Бежать бы, да куда? Залезть на стенку — уже выход. Пожалуй, все мы там встретимся — иного варианта зрителю не предлагается.
